Рецензия на аниме - Рецензии - Black Lagoon - Статьи

«Слова суть мера коммуникации, форма обмена иллюзиями и описаниями индивидуальной картинки реальности. И пока цивилизация, пусть и фрагментарно, пребывает на распутье перехода от аудиального (морского) к визуальному (космическому) мышлению, единственное, что остается ее представителям, так это оттачивать свое красноречие среди себе подобных».

Субтропики, наши дни. Нитевидный пульс серых, скучных будней рядового ниппонского клерка Окадзимы Рокуро, окольными путями везущего зловещий компьютерный диск с ядерными секретами, неожиданно нарушается вторжением всамделишных пиратов. Хрестоматийная, до нелепости устаревшая еще век назад корсарская романтика встречает главного героя бездонными зрачками пары внушительных стволов и чувствительной зуботычиной. Ну а покамест напуганный и побитый клерк в панике воображает грядущие травмы (в том числе и от начальства, которое, впрочем, недолго думая списывает его вместе с диском в утиль), в кадре безмятежно стелется море, чайки ловят крыльями ветер, ослепительная лазурь встречается с краем мира.

Казалось бы, у ниппонского мультсериала под сумрачно-эротичным названием «Чёрная лагуна» безнадёжно второсортная преамбула. Изможденный хорошим, плохим и просто отвратительным аниме зритель уже минуте эдак на десятой вправе заподозрить творческое бессилие создателей во всем, что не имеет отношения к прорисовке ураганных перестрелок. Или, быть может, это многообещающая уловка, коварная махинация, утаивающая до поры до времени отсутствие традиционных клише и изысканную новизну сюжета? Первые две серии не вносят ясности в тревожное предчувствие. Но далее, что тем более удивительно, повествование неуловимо преображается в ретроверсию философского хулиганства Cowboy Bebop, не утрачивая, однако, насущной индивидуальности.

«Высокое искусство наслаждения невозможно без полноты понимания. Иначе как отделить зерна от плевел, апельсины от шкурок, скорлупки от ядер? В наше агрессивное и летучее время — carpe diem! — обстоятельность эстетического наслаждения сменилась оглушающе усреднённым стандартом «кайфа». Люди, давным-давно не лицезревшие действительно интеллектуального кино, почитают выдаваемый им эмоциональный суррогат за глубину. Ценность становится синонимом массовости, эксклюзивность угнетается как слишком трудоёмкий для понимания символизм».

Единожды обнаружив в себе смелость представить Cowboy Bebop как философское хулиганство, как интригующую игру в разноцветный бисер идей и ритмов, созерцатель «Черной лагуны» непременно попадет в тенета метафизических размышлений о ценности бытия и сущности смерти, о разрыве с прошлой жизнью, иллюзиями и бесплодными мытарствами.

С первого мгновения и до грациозного финала сериала Рок остаётся чужеродным фрагментом иной мозаики, нелепым осколком другой стороны жизни — светлой, скучной, вялотекущей. Погрузившись в сумерки «пиратского» бытия, он настолько ясно осознает грубую подделку общепринятых норм и стандартов. Его система ценностей стремительно выхолащивается, тускнеет, становится непригодной к поддержанию прежнего жизненного тонуса. Мосты сожжены, обратной дороги нет. И Рок оказывается в чистилище собственного восприятия внутренних перемен, защищающего разум от не всегда приятных впечатлений. Вероятно, это его психическая потребность — не порывать до конца с повседневной реальностью в мыслях, поступках и следствиях.

Аутсайдерство, или сумеречная зона бытия, придает ясность зрению, позволяет понять, что жизнью управляют влечения, наведенные извне. Незримая глазу деспотия. Однако, несмотря на неумолимый диктат судьбы, человеку даруется шанс сделать ход, разрешить кульминацию, открыть зеленую дверь в белой стене. Неровное повествование «Чёрной лагуны» перво-наперво выводит формулу человеческой свободы выбора: принять перемены или смалодушничать.

Коль скоро сериал не отличается смысловой однозначностью по части фундаментальных социально-психологических установок и не старается подвергнуть сомнению ту или иную концептуальную грань бытия, он, словно по недосмотру, также начисто лишен инфантильных иллюзий, позволяющих с оптимизмом переосмыслить самый трагический финал. Открыто к пониманию этого факта подведут лишь в самом конце второго сезона, вложив в уста Ребекки черновую трактовку основы самурайского кодекса. Следуя по своему Пути Самурая, главным героям уже не приходится выбирать смерть в ситуации «или — или». Они уже мертвы. А если нет выбора, откуда взяться сомнениям и малодушию? Образы Ребекки, Датча, Балалайки, Гина олицетворяют эталон самурайской эстетики — подлинного самурая, боевой дух которого достиг абсолютного просветления и решимости.

Воля к власти, обыкновенно открыто и довольно агрессивно угнетаемая во всех остальных сериалах посредством расхлябанных гуманистических концепций, в «Чёрной лагуне» обнаруживает лазейку и оказывается на свободе. Рок, записной рохля и конвейерный гуманист, не пытается остановить кровопролитие, унять жестокость, предотвратить насилие. В сериале нет амбразур, на которые можно было бы броситься грудью, нет ложных надежд, что покрытое шрамами тело и собственный пример позволят в одночасье изменить мировоззрение взрослого человека. Любую попытку к самопожертвованию здесь не объявят ни нормой, ни наивной — она просто приведет к смерти. И подобная ценностная ориентация дорогого стоит.

Обратимся к частностям. На глазах у зрителей Рок проходит обряд посвящения, перерождаясь в соответствии с открывшимися на обратную, доселе ему неведомую, сторону жизни перспективами. Кровь, жестокость и насилие, рассматриваемые в сериале как мера всех вещей (не-гуманизм), вписываются им в обновленную картину мира, полотно теперь пугающее и одновременно завораживающее. Рок входит в зрелость, принося в символическую жертву свою прежнюю жизнь, а место в штатном расписании «Чёрной лагуны» знаменует возрождение к жизни новой.

Переломная стадия жизни Рока, тем не менее, не заканчивается после жестокого и смертельно опасного обряда посвящения. Символизм сериала указывает на очевидную потребность посвящаемого к освобождению, или трансцендентному преодолению любых заданных моделей и шаблонов существования. Таким образом Рок вступает на путь полной реализации потенциала своего индивидуального Я.

Его путешествие оборачивается духовным странствием, в котором происходит близкое знакомство с сущностью смерти. В традиции трансцендентного освобождения путешествие обычно проходит под бережным руководством духа сострадания, чаще всего представленного «властительницей», персонажем, олицетворяющим высшую женственность — аниму. В китайском буддизме это Гуань-Инь, София в христианско-гностической доктрине, Афина Паллада в древнегреческой мифологии, Лада в славянской культуре, Кали в индуисткой религии. А в «Чёрной лагуне» — Ребекка.

Однако тезис о воле к власти требует дополнительных пояснений. Бытие, обусловленное энергетической ценностью воли к власти, наилучшим образом вписано в образ персонажа Балалайки. Дева-воительница с Олимпа правящей элиты, златокудрый ребенок, выросший среди партийной номенклатуры и генералов КГБ, опаленная пламенем войны богиня стрельбищ, самое ее существование истолковывается как всепоглощающая воля к власти и не приемлет иного определения, кроме как в смысле первичной действующей силы. Vis primitiva activa.

C другой стороны, и в этом нет никакого противоречия, ее ярко выраженная деструктивность, патологически направленная на физическое уничтожение врагов, суть искаженная форма воли к власти, невротическая, агрессивная. Фундамент для подобной девиации заложен травмированной в детстве психикой, угнетенной и подавленной в дальнейшем (в том числе и в результате местных повреждений тканей тела) сексуальностью, материнским инстинктом (последний характерно сублимирован в гипертрофированную заботу о соратниках) и агрессивной фригидностью.

Главный герой, напротив, по всей видимости, сознательно или безотчетно — тут уж создатель манги, вероятно, и сам до конца не определился — воспитывает в себе абсолютную волю к власти, вылупляясь из своего социально запрограммированного кокона. Хотя это скорее догадка, нежели результат качественного анализа: для интеллектуальной игры попросту недостаточно вводных, поскольку сериал логически и фактически не завершен.

Невесёлая наука любого разногласия или спора об аниме заключается в торжестве нарисованных иллюзий для одних над равнодушной отстраненностью у других. И в самом деле, какой смысл в подавлении инфантильного воображения (не секрет, что аниме ориентировано в основном на подрастающее поколение), если оно не осознает иллюзию как иллюзию, а переносит (проецирует или сублимирует) свое мышление в систему координат означенной иллюзии. Систему координат надуманную и потому алогичную. Высшие ценности, которыми ниппонцы по обыкновению щедро наделяют свои произведения, обычно не выходят за рамки господствующей морали, как бы того не хотелось и не мнилось увлеченным и необразованным личностям.

Динамика репертуара анимационной продукции диктуется жутким нагромождением культурных особенностей, философских установок, поэтических сказок и тому подобных обобщений обширнейшей эмпирики, почерпнутой, как уже неоднократно заявлялось, в анналах истории человеческой цивилизации. Неудивительно, что этот гротескный левиафан переполнен мистической человечности, освобождающей зрителя от разума и погружающей в чувственную гармонию личных переживаний. Так избыток встречает опустошенность.

	Суббота, 21.12.2024, 16:16
	Приветствую Вас Гость \|
	Black Lagoon
	Главная \| Статьи \| Регистрация \| Вход